Неточные совпадения
Тогда
мир Божий
представлялся ему тайной, которую он радостно и восторженно старался разгадывать, — теперь всё в этой жизни было просто и ясно и определялось теми условиями жизни, в которых он находился.
Мы живем в хаотическом
мире, в котором свобода
представляется непозволительной роскошью.
Немец физически и метафизически — северянин, и ему извне, объективно
мир не
представляется освещенным солнечным светом, как людям юга, как народам романским.
И вот наступил момент, когда германский дух созрел и внутренне приготовился, когда германская мысль и воля должны направиться на внешний
мир, на его организацию и упорядочивание, на весь
мир, который германцу
представлялся беспорядочным и хаотическим.
Иной также
мир воспринимается в зависимости от классов, иным он
представляется капиталисту, рабочему или интеллигенту.
Я с ранних лет должен был бороться с воззрением всего, окружавшего меня, я делал оппозицию в детской, потому что старшие наши, наши деды были не Фоллены, а помещики и сенаторы. Выходя из нее, я с той же запальчивостью бросился в другой бой и, только что кончил университетский курс, был уже в тюрьме, потом в ссылке. Наука на этом переломилась, тут
представилось иное изучение — изучение
мира несчастного, с одной стороны, грязного — с другой.
Все иерархические чины этого
мира всегда
представлялись мне лишь маскарадом, лишь внешней одеждой, которую я охотно содрал бы.
Это и означало, что мысль о Боге-Отце, Творце
мира, мне
представлялась наиболее зараженной и искаженной космоморфизмом и социоморфизмом.
И для одного человека
мир совсем иной, чем для другого, иным
представляется.
Ценными и подлинными, первородными мне
представлялись лишь творческие подъемы и прорывы, лишь мой внутренний творческий
мир.
Для тех, для кого тайна совсем исчезает,
мир должен
представляться совсем плоским, двухмерным.
Мне это
представляется приспособлением к
миру, лежащему во зле.
Так называемая экзистенциальная философия, новизна которой мне
представляется преувеличенной, понимает философию как познание человеческого существования и познание
мира через человеческое существование.
Наш
мир, которым для слишком многих исчерпывается реальность, мне
представляется производным.
Мне этот
мир не только чужд, но и
представляется не настоящим, в нем объективируется моя слабость и ложное направление моего сознания.
Я вспомнил о нем только уже через несколько лет, и когда вспомнил, то даже удивился, так как мне
представлялось в то время, что мы жили в этом доме вечно и что вообще в
мире никаких крупных перемен не бывает.
Счастье в эту минуту
представлялось мне в виде возможности стоять здесь же, на этом холме, с свободным настроением, глядеть на чудную красоту
мира, ловить то странное выражение, которое мелькает, как дразнящая тайна природы, в тихом движении ее света и теней.
Этот случай произвел у нас впечатление гораздо более сильное, чем покушение на царя. То была какая-то далекая отвлеченность в столице, а здесь событие в нашем собственном
мире. Очень много говорили и о жертве, и об убийце. Бобрик
представлялся или героем, или сумасшедшим. На суде он держал себя шутливо, перед казнью попросил позволения выкурить папиросу.
Здесь он
представлялся чем-то вроде кометы, двигающейся на трепетный
мир.
Вместе с тем эта культура
представлялась им универсальной и единственной, весь же остальной
мир варварским.
Это предчувствие неотвратимости мировой революции принимает апокалиптическую форму, и она
представляется наступлением конца
мира.
Ей
представилось на мгновение, что она уже там, в этом далеком
мире, а он сидит вот здесь, один с опущенною головой, или нет…
В
мире Дом
представлялся прежде всего чем-то вроде турецкого гарема или такого жилища, где главною задачею стоит самое бесцеремонное отношение живущих там граждан с живущими гражданками.
— Да! — отвечал тот. — Это место, например, когда влюбленные сидят на берегу реки и видят вдали большой лес, и им
представляется, что если бы они туда ушли, так скрылись бы от всех в
мире глаз, — это очень поэтично и верно.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то
представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь
мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Эта бессонная лихорадочная ночь, чувство одиночества, ровный, матовый, неживой свет луны, чернеющая глубина выемки под ногами, и рядом с ним молчаливый, обезумевший от побоев солдат — все, все
представилось ему каким-то нелепым, мучительным сновидением, вроде тех снов, которые, должно быть, будут сниться людям в самые последние дни
мира.
По боковым стенкам божницы
представлялись чисто какие-то символы: на правой из них столб, а около него якорь с пояснением: «spe et fortitudine» (надеждою и твердостью); а на левой — святая чаша с обозначением: «redemptio mundi» (искупление
мира).
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему божий
мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть
представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
Христианское учение
представляется людям нашего
мира именно таким давно и несомненно каждому до всех своих мельчайших подробностей известным учением, которое не может быть понимаемо иначе, как так, как оно понято.
Задача эта многим
представлялась весьма темною и даже вовсе непонятною, но тем не менее члены терпеливо выслушивали, как Зайончек, стоя в конце стола перед составленною им картою «христианского
мира», излагал мистические соображения насчет «рокового разветвления христианства по свету, с таинственными божескими целями, для осуществления которых Господь сзывает своих избранных».
Мир человеческий для него был только
мир греха и преступления, и собственное прошедшее
представлялось ему одним сплошным, бесконечным грехом.
Чтобы он любил и уважал свою жену, это было довольно трудно допустить, тем более что, по мнению очень многих людей, против первого существовали будто бы некоторые доводы, а второе
представлялось сомнительным, потому что дядя, с его серьезною преданностью общественным делам, вряд ли мог уважать брезгливое отношение к ним Александры Ярославовны, которая не только видела в чуждательстве от русского
мира главный и основной признак русского аристократизма, но даже мерила чистоту этого аристократизма более или менее глубокою степенью безучастия во всем, что не касается света.
— Полюби она кого-нибудь другого, я уверен, что спокойней бы это перенес; но тут при одной мысли, что она любит этого негодяя, у меня вся кровь бросается в голову; при каждом ее взгляде на этого господина, при каждой их прогулке вдвоем мне
представляется, что целый
мир плюет мне за то в лицо!..
Уйдет время, не воротишь!» Так мне
представляется, что она думала или скорее чувствовала, да и нельзя ей было думать и чувствовать иначе: ее воспитали в том, что есть в
мире только одно достойное внимания — любовь.
— Бедные две девочки, как тут приютились у нас на подъезде! — сказал я,
представляясь в виде Язона мутным очам добродетельнейшей в
мире чухонки Эрнестины Крестьяновны, исправлявшей в моей одинокой квартире должность кухарки и камердинера и называвшей, в силу многочисленности лежавших на ней обязанностей, свое единственное лицо собирательным именем: прислуги.
Что касается позднейших превращений этого основного воззрения под влиянием понятий о
мире, доставленных наукою, эти видоизменения мы считаем лишним исчислять и еще менее находим нужды подвергать их особенной критике, потому что все они, подобно понятию новейших эстетиков о трагическом,
представляясь следствием стремления согласить непримиримое — фантастические представления полудикого и научные понятия, — страждут такою же несостоятельностью, как и понятие новейших эстетиков о трагическом: различие только то, что натянутость соединения противоположных начал в предшествующих попытках сближения была очевиднее, нежели в понятии о трагическом, которое составлено с чрезвычайным диалектическим глубокомыслием.
Дело в том, что в ту же самую минуту мне яснее и ярче, чем кому бы то ни было во всем
мире,
представлялась вся гнуснейшая нелепость моих предположений и весь оборот медали, но…
Ей
представилось, что он тяготится ею, он, единственный человек, который остался у ней в
мире.
По рассказам современников, Брянчанинов и Чихачев колебались уходить из
мира в монастырь и решились на это только тогда, когда
представилась необходимость взяться за оружие для настоящих военных действий.
Владимир
представляется благородным мстителем за брата, а Ярополк — кротким князем, хотевшим
мира и любви.
Не
представлялось ли вам, что вы зрите Монархиню
мира и вашу собственную?
Мне живо
представилось — вообще это редко бывает, — как я чужд всем этим людям и одинок в
мире, я, навеки заключенный в эту голову, в эту тюрьму.
Ясным
представлялось, что жизнь и
мир теперь как бы от меня зависят.
Что он увидел в эту последнюю минуту? Может быть, его душевным глазам
представился тот бездонный, вечный, черный туман, который неизбежно и безжалостно поглощает и людей, и зверей, и травы, и звезды, и целые
миры?..
С детским любопытством смотрит тогда человек на раскрывающийся пред ним божий
мир; все его поражает, все удивляет, во всем
представляется что-то дивное, таинственное, в благоговении и умилении повергается он пред непонятными для него красами и величием мироздания и населяет весь
мир живыми образами, порождением своего духа, стремящегося выразить себя в творческой деятельности.
Мне
представлялось, что так у меня на глазах умерла моя жена, — и в это время искать какие-то три рубля, чтоб заплатить врачу! Да будь все врачи ангелами, одно это оплачивание их помощи в то время, когда кажется, что весь
мир должен замереть от горя, — одно это способно внушить к ним брезгливое и враждебное чувство. Такое именно чувство, глядя на себя со стороны, я и испытывал к себе.
Но при этом забывают о том, что наша земля, рассматриваемая из тех мировых пространств, так же
представляется одной из небесных звезд и что жители тех
миров с таким же правом могли бы показать на землю и сказать: «Видите вон ту звезду — место вечного блаженства, небесный приют, приготовленный для нас, куда мы когда-нибудь попадем».
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в Боге и как поглощенное в actus purissimus божественной жизни, само с Богом, θεός. 2) С того момента (von da), как Отец усматривает в образах своего бытия возможность другого бытия, или того момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть, от вечности, с того момента как он есть Отец, вторая потенция
представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz)
мира.
Поэтому, если смотреть из прошлого и настоящего в будущее, вообще рассматривать
мир во времени и из времени, он
представляется как неопределенное множество разных возможностей, из которых только одна избирается и осуществляется тварной свободой.
«Порождай лишь в себе сообразное долгу настроение, и ты познаешь Бога и, тогда как для ближних своих ты будешь
представляться еще в чувственном
мире, для себя самого ты окажешься в вечной жизни» [J. G. Fichte. Die philosophischen Schriften zum Atheismusstreit.